Оглавление

Глава I . Мечеть на Макарьевской ярмарке — прообраз Нижегородской ярмарочной мечети

Часть 2. Религиозная жизнь мусульман во время макарьевских торгов

Общественные работы в Макарьевском уезде, сплав плотов по реке Керженец

Общественные работы в Макарьевском уезде, погрузка разработанного леса в баржи

Склад древесных материалов у пристани на Волге

Само словосочетание «мечеть у Макария» может вызвать недоумение читателя, плохо представляющего, что происходило у стен Макарьевского монастыря в течение 200 лет: с начала XVII по начало XIX вв. Рядом с монастырем и вдруг — мечеть. Такое при первом приближении трудно представить, тем не менее, это — реальность того времени.

Действительно когда-то место на берегу Желтого озера, где впадает река Керженец в Волгу, было выбрано нижегородцем Макарием для основания там монастыря. В 1439 году монастырь был разгромлен казанцами. Затем, после долгого перерыва, деятельность монастыря была восстановлена при поддержке первых царей из династии Романовых. Монастырь продолжал носить имя Макария Унженского и Желтоводского. Монашеская братия, помимо своей основной деятельности, определяемой религиозными обязанностями, решила использовать выгодное с точки зрения торговли место у стен монастыря для проведения ежегодного торга. В день памяти основателя обители Макария (с 1627/1628 года) монастырь получил право сбора таможенных пошлин с приезжающих на торг купцов.

Экономический интерес к дальнейшему развитию родившейся у стен монастыря Макарьевской ярмарки был чрезвычайно велик, что явствует из материала предыдущего параграфа. Суда с грузами шли как с верховьев Волги и Оки, так и с Понизовья. До зимы, пока вода не покрылась льдом, купцы успевали возвратиться в родные места, продав свой товар. Начинавшаяся как однодневная, ярмарка увеличила длительность своей работы до двух недель. Большой торг, развернутый на берегу Волги, приносил огромные доходы монахам. Ежегодная прибыль была столь велика, что руководители монашеской братии сумели выстроить во второй половине XVII столетия каменные здания всего ансамбля монастыря.

Уже в XVII веке Макарьевская ярмарка обрела известность не только крупнейшего всероссийского торжища, но и одного из любимых мест торговли иноземных купцов, прибывавших сюда из разных стран. Если говорить о купцах, исповедующих ислам, то, конечно, они внутрь монастыря не имели доступа в отличие от тех состоятельных торговцев православного исповедания, которые могли себе позволить снимать гостиничные помещения на территории монастыря, кормиться в трапезной палате, размещать товары в каменных кладовых. (Естественно, все это приходилось православным купцам оплачивать не только наличными по окончании ярмарки, но и богатыми дарениями монастырю в виде непроданного товара.)

Купцы-мусульмане (это были торговцы из Персии, Индии, Средней Азии и других стран) торговали и жили во время торгов (июль – месяц) у стен монастыря, где располагались временные постройки, необходимые для торговых нужд. Так называемые балаганы, возводимые на средства, полученные монастырем от торговли, и были «рабочим пространством» для купцов-мусульман в течение довольно длительного периода в истории ярмарки — с начала деятельности до середины XVIII века. Побывавший в Нижегородском крае путешественник Корнелий де Бруин в 1702 году сделал в дневнике следующую запись: «Подле монастыря раскинулось селение или хан, или большой деревянный караван-сарай, в котором купцы складывают свои товары».

Так как слава о Макарьевской ярмарке шагнула далеко за пределы России — и туда приезжало много торговцев, появление у стен православного монастыря мусульман никого не удивляло. Другое дело, что существовали обстоятельства конкуренции и торговой политики властей, что особенно чувствовалось в XVII столетии, так как восточным купцам разрешалось торговать лишь в определенных городах и только с русскими при условии уплаты пошлины. Но купцы-мусульмане все равно, обходя правовые ограничения, проникали на Макарьевскую ярмарку. Зарубежные восточные государства через своих и астраханских купцов присылали хлопчатую бумагу, сырой шелк, тафту, драгоценные камни, пестрые шелковые ткани, свалянные из татарской (верблюжьей) шерсти сукна и ковры.

К ярмарке, что естественно, проявляло большой интерес государство. Подтверждением тому явился приезд на ярмарку Петра I и внимательный осмотр им ярмарочных корпусов. В 1700 году Макарьевская ярмарка перешла в ведение государства. В 1732–1751 годах по ряду причин была отдана откупщикам. Без налаживания религиозного быта представить жизнь торговцев-мусульман на ярмарке невозможно.

Шариатом четко определен список правоверных, для которых совершение джума намаза (пятничной молитвы) есть фарыз (обязательное действие). Всякий здоровый мужчина, не страдающий болезнью ног и глаз, достигший совершеннолетия (15 лет), находящийся в здравом уме и рассудке, не содержащийся в тюрьме или ином месте заключения и проживающий в данном поселении, обязан совершать джума намаз.

Мусульмане делятся на две категории: «муким» и «мусафир». «Муким» — это постоянный житель поселения. Путник, вышедший в путь с намерением отправиться в место, находящееся за 100 верст, называется «мусафиром». Человек является путником, когда покидает дом, и до возвращения в город или с намерением пробыть в другом городе 15 дней. Если он не намеревался пребывать в городе 15 дней, но по причине занятости или в ожидании вестей, вынужден был задержаться здесь до 15 дней, то он все это время остается «мусафиром». Если путник намерился оставаться в каком-нибудь городе более 15 дней, то он является «мукимом», если он снова выйдет в путь до завершения 15 дней, то становится «мусафиром». При наличии недвижимости (дома) в другом поселении путник, с момента вступления на территорию поселения, признавался постоянным жителем. В совершении некоторых культовых обрядов для «мусафира» предусматривался ряд исключений.

Очевидно, мусульмане с самого начала приездов на Макарьевскую ярмарку сами старались устроить традиционный религиозный быт на месте временного пребывания. Приезд на торг иностранных купцов-мусульман сделал возможным устройство стационарной молельни на торжище, несмотря на близость монастыря. Думается, что торговцы обзавелись здесь молельней издавна, еще до учреждения «Конторы новокрещенских дел» (1740–1764 гг.), в орбиту деятельности которой входила и местность, где располагалась Макарьевская ярмарка. После назначения в 1742 году руководителя Конторы архимандрита Дмитрия Сеченова архиереем Нижегородской епархии в регионе резко усилилось миссионерское просвещение коренного нерусского населения. Однако документы не позволяют проследить отношение духовной власти к мечети на Макарьевской ярмарке. Скорее всего, эта мечеть не стала объектом интереса миссионеров из-за ее особенного ярмарочного статуса.

Документы подтверждают, что у мусульман во время торгового сезона существовал сначала молельный дом, а впоследствии мечеть, что вполне соответствовало нормам повседневности жизни последователей Пророка Мухаммада. В ряде архивных источников говорится, что в конце XVIII века на Макарьевской ярмарке в летнее время существовала мечеть, которая была возведена из лубяных материалов. Было бы неверным предполагать, зная общую ситуацию с каменным строительством мечетей в России, что мечеть на Макарьевской ярмарке могла быть в те времена каменной. Построенная, как говорит источник, «из лубяных материалов», мечеть вполне соответствовала потребностям и возможностям мусульман того времени.

Торговцам других вероисповеданий также создавались условия для удовлетворения религиозных потребностей. Так, в начале XIX века (1804 год), помимо молитвенных домов для суннитов и шиитов, у монастыря рядом с оградой стояла армянская церковь, а в деревне Лыскове (напротив ярмарки, на другом берегу реки Волги), при дворце князя Грузинского была церковь, в которой по определенным дням богослужение совершалось на грузинском языке.

После уничтожения деревянного Гостиного двора в 1751 году паводком, за казенный счет в 1755 году был построен деревянный гостиный двор, который в XVIII веке на «азиатский лад» называли «Караван-сараем». По мере износа его обветшалые здания застраивались без всякой планировки. Шло время — и в 1783 году современники отмечали быстрый износ корпусов, констатируя ветхое состояние Гостиного двора. Спустя сорок лет деревянные лавки пришли в совершенную ветхость. Прибыль, получаемая ярмарочным комитетом, как правило, не отражалась на внешнем и внутреннем обустройстве лавок. Требовались кардинальные меры: постройка нового Гостиного двора со всеми необходимыми инфраструктурами. Не дождавшись инициативы со стороны правительства, нижегородские купцы А. Смирнов и Н. Редозубов, затем и орган городского самоуправления, обратились в Сенат за разрешением построить за свой счет новый торговый комплекс, с правом получения подрядчиком доходов с аренды лавок. Однако Екатерина II указом от 23 марта 1792 года подтвердила правительственный курс, заявив, что Макарьевская ярмарка, имеющая «равномерно и знатного оборота в торге, должна почтена быть государственною, а не обыкновенно городовою ярмаркою», не может быть передана хозяйственному присмотру и распоряжению города (имеется в виду город Макарьев). Государыней был рекомендован следующий механизм финансирования проекта: выстроить каменный гостиный двор за счет поступающих доходов с ярмарки и, при необходимости, выделять ежегодно дополнительные средства из казны в рамках сметной документации.

Как известно, непременным атрибутом большинства общественных и правительственных учреждений России являлись домовые церкви и штаты духовенства при них, устроенные за казенный счет. Это положение в полной мере распространяется и на крупные российские ярмарки. Во второй половине XVII в. практически во всех русских крепостях Приуралья, где производились торговые операции с казахами и среднеазиатскими купцами, создавались условия для исполнения духовных «треб» торговцев, в том числе мусульман. Эти меры правительства должны были продемонстрировать лояльное отношение самодержавия к исламу и содействовать исполнению религиозных «треб» приезжих мусульман. При Екатерине I произошло строительство казенных каменных мечетей при меновых дворах Оренбурга, Троицка и Петропавловска (1780–е гг.).

Во исполнение царского указа, в конце XVIII века был составлен проект расширения «торжища». Как видно на плане (см. приложения), ярмарка располагалась к востоку от монастыря в непосредственной близости от волжского берега. Естественной границей между стенами монастыря и ярмарочными зданиями выступала небольшая речка, впадающая в «Святое озеро», локализованное между Волгой и монастырем.

Ярмарка существовала как самодостаточная торгово-хозяйственная единица со своими «харчевнями и шалашами со съестным припасом», трактирами и питейными заведениями. Основная часть трактиров и питейных домов располагалась за речушкой на северной стороне от стен монастыря.

На плане четко прорисован действующий Гостиный двор («А»), с указанием части (юго-восточная сторона), которая пришла в негодность под воздействием весеннего разлива Волги («В»). Правительством планировалось расширение Гостиного двора за счет постройки «балаганов и шалашей» в юго-восточном направлении. По большому счету других свободных удобных земель для расширения торговых площадей в округе не было. Дело в том, что в это время значительная часть земельных участков и часть лавок на западе и востоке от действовавшего Гостиного двора, а также на юго-востоке, обозначенных на плане знаком «С», были выданы в оброк на 4 года.

Картографический материал выступает репрезентативным источником для определения специализации лавок. Здесь имелись «мясной», «железный», «пряничный», «овощной», «хрустальный», «четный и сундушный» ряды, «бумажный балаган», «мыльные шалаши и винные балаганы, где разного рода краски продаются», что дает общее представление о предмете торговли и производившихся коммерческих операциях. К северо-востоку от Гостиного двора, в некоторой отдаленности от него, располагались «меховой татарский с симбирским (сибирским? — авт.) товаром ряды» («Е»).

И что особенно для нас интересно — в непосредственности близости от лавок татарских предпринимателей располагалась мечеть прямоугольной формы с выделяющимся на южном торце здания михрабом («И»). Два длинных ряда торговых лавок находились с северной и южной стороны мечети. На южной стороне имелось также значительных размеров неправильной прямоугольной формы здание Караван-сарая с внутренним двором. Если исходить из размеров корпусов ярмарки, то можно констатировать, что мусульманам в этот период принадлежали значительные, не менее 1/4 части торговые площади.

Средневековая традиция жизнедеятельности представителей различных конфессий в городе предполагала расселение неправославных отдельной слободой за чертой посада, а их богослужебных заведений — подальше от православных церквей. Этот принцип соблюдался и на Макарьевской ярмарке. Как явствует из плана, мечеть располагалась в противоположной стороне от монастыря, на почтительном расстоянии от его культовых зданий. Очевидно, совместно с татарами здесь же торговали и другие этнические группы мусульман. Они вели в религиозном плане автономный образ жизни с соблюдением специфики питания. Сказанное вовсе не препятствовало повседневному тесному общению с представителями других этноконфессиональных групп, интеграции мусульман в поликультурную среду «торжища».

Смерть императрицы в 1796 году спутала карты Макарьевскому ярмарочному комитету и российскому купечеству по переустройству торга. Император Павел I, сделавший принципом своих реформ отмену установленных матерью порядков, остался верным своей позиции и в данном случае. Указом от 19 сентября 1799 года Макарьевская ярмарка была отдана на 20 лет на откуп казанскому «именитому купцу» Василию Евреинову, обязавшемуся построить каменный Гостиный двор на новом месте, рядом с прежней ярмарочной площадью и платить казне ежегодно по 28 тыс. руб. Однако приоритеты личной наживы негативно сказались на торговых оборотах «торжища».

На плане Макарьевской ярмарки, составленном губернским землемером Романовым 4 октября 1800 года с целью обозначения места действующего Гостиного двора и местности, где предполагалось устроить новые лавки, зафиксировано исламское богослужебное здание («4»). К северо-западу от молитвенного здания располагались амбары для складирования товаров («5»). В «Описании строений в предместьи монастыря», относящимся к 1802 году, указана Татарская мечеть.

«План местности Макарьевской ярмарки с означенными в оном старом гостином дворе балаганов, шелашей и разных торговых мест», составленный архитектором Межецким 27 августа 1803 года, позволяет увидеть изменения в торговом пространстве мусульман. Появились новые корпуса арендаторов лавок с характерными названиями рядов (улиц): несколько из них именовались «Татарскими», а торговый ряд с северной стороны от исламского богослужебного здания получил название «Мечетный».

В 1803 году были построены на Татарской улице по правой стороне 10 новых лавок и по левой стороне — 12 (они поступили в распоряжение московских, казанских и ярославского купцов). Тогда же значительно расширилась Сибирская линия. Лавки на 1804 год были отданы следующим купцам: арскому купцу Губею Мусину, казанским купцам — Губею Давидову, Салиману Назирову, Махмету Таирову, Мухамет Разак Максытову, Гайсину, Муртазе Измайлову Мурсаеву, казанским татарам — Абдсалиму Рахманкулову, Аделше Дихмусатову, Мухамату Галееву, Махмету Галееву, Самоилу Неязову, казанскому купцу и фабриканту Бухмаю Измайлову Бурдаеву, каргопольскому купцу Махомату Рахееву, касимовским татарам — Муртазе Булатову, Мухамету Темир Булатову Сетюшеву, Мурзе Темирбулату Ибраимову Максютову.

По Татарской Мечетной улице разместились (по ее правой стороне) казанские купцы: Фейзулла Феткуллин, Махмут Бурнаев, Хамет Бакиров, Мустафа Якупов, Рахметуллин, оренбургский купец Забир Заитов. Занял вновь построенную лавку казанский татарин Абдул Саган Бекеров. Тогда же по левой стороне Татарской Мечетной улицы развернули торговлю казанские купцы — Сулейман Назарев, Хузя Саитов, Юсуп Рамхулла, Халит Мухаметов, Мустафа Ажимов и др.

Однако возведение нового ярмарочного комплекса все же шло не столь быстрыми темпами. 22 января 1804 года Александр I подписал указ о приобретении заготовленных В.Евреиновым строительных материалов, учреждении ярмарочной конторы и возведении новых ярмарочных зданий. В результате за пять лет было построено 24 двухэтажных корпуса (1400 лавок), на что израсходовали 600 тыс. руб. казенных средств. Кроме этих зданий, купцы построили за свой счет вне Гостиного двора еще 20 двухэтажных корпусов с 1800 лавками. Если до начала XIX века по своим размерам меновой двор в Оренбурге, построенный в 1758 году, оставался самым крупным отечественным торговым центром, то теперь первенство перешло к Макарьевской ярмарке.

Продолжалась замена временных торговых мест более надежными и прочными. Так, в 1810 году казанские купцы подали просьбу губернатору о строительстве на собственные деньги постоянных лавок на месте временных, которые они использовали для торговли. Подписали прошение Муса Апанаев, Абдикарим Бакиров, Муса Адамов. Было разрешено поставить 25 новых торговых помещений. Развернули строительство и довели его до конца Ибрагим Мустафин, Мухмин Тагиров, Сулейман Надыров и другие казанские купцы. «Своим коштом» поставили прочные лавки для торговли московский купец Мустаев и касимовский торговец Мурза Ялымов. Кроме того, купцы стремились к тому, чтобы весь Татарский торговый ряд соответствовал своему названию и был занят только татарами, чтобы Казанский Татарский ряд слился с Касимовским Татарским рядом. Для этого они просили о перемещении пяти лавок, в которых торговали русские, «на отнюдь не менее выгодно расположенное место», в чем им власть пошла навстречу.

Увеличение торгующих на ярмарке требовало лучшей охраны порядка. С 1805 года на ярмарку стали командировать казаков. В Именном указе от 24 февраля 1805 года говорилось: «Для обеспечения караванов на Ярмарку идущих дано повеление Военному министру отряжать ежегодно в Нижегородскую губернию на время ярмарки достаточную казачью команду для содержания пикетов в местах менее населенных и наибольшей опасности от разбоев приверженных».

То, что Макарьевская ярмарка сохраняла «родимые пятна» восточного базара, сказывалось на обустройстве религиозной жизни торговцев-мусульман. Ярмарка была во многом восточным базаром: не только по экономическим параметрам («торжище» аграрной страны), но и в цивилизационном смысле — на ней присутствовала значительная группа торговцев с Востока и татарских предпринимателей, занявших нишу посредников торговых операций России со Средней Азией, Китаем, казахской степью, по сути, носителей межцивилизационных взаимодействий.

Присутствие среди мусульманских предпринимателей иностранных купцов существенно облегчило устройство религиозного быта их единоверцев — российских подданных. Макарьевская ярмарочная мечеть, возведенная на окраине «торжища», стала одним из первых мусульманских богослужебных заведений в поликультурной среде, что следует признать новым явлением в государственно-церковных и православно-исламских отношениях конца XVII–XVIII вв.

С конца XVIII века поток купцов-мусульман на ежегодные торги Макарьевской ярмарки возрос, а стало быть, увеличилось количество прихожан в мечетях. В период толерантного внутриполитического курса Александра I на ярмарке появилась вторая мечеть для иранцев-шиитов.

На этноконфессиональном составе участников Макарьевского торга сфокусировал свое внимание посетивший проездом ярмарку в 1804 году лейб-медик Г.Реман. Французский путешественник писал: «Народы, которые теснятся, мешаются друг с другом в сем вихре суть: русские из всех областей империи от Якутска до Вильны, множество татар, чуваш, черемис, калмыки, бухарцы, греки, грузины, башкиры, армяне и персиане. Здесь видишь также индейцев астраханских колоний, поляков, немцев, французов и т.п.».

Исходя из сказанного, контингент мусульман, приезжающих на ярмарку, можно разделить на две большие группы: российские подданные, представленные татарами и башкирами, и иностранцы: бухарцы-сунниты и персы-шииты. «Замечательно, — продолжает Г.Реман, — что западные европейцы и народы в коротких платьях играют здесь второстепенную роль; купцы русские и восточные занимают первое место, и половина разговоров слышится на бухарском, армянском или татарском языках».

Среди торговцев-мусульман следует выделить две группы предпринимателей: одни — торгующие оптом и в розницу и другие (татары и бухарцы) — торгующие только в розницу купленным у крупных предпринимателей товаром и всякой мелочью.

Описывая свое впечатление от Макарьевской ярмарки И. Долгорукий, бывший владимирский губернатор, посетивший ярмарку в 1813 году, отмечал: «Суета всякого рода, общее стремление к торговле, движение огромных капиталов, утонченный обман в оборотах, заготовление всего на всю Россию, словом, центр всех купеческих расчетов. Вот что такое Макарьевская ярмарка».

Но не только купцы определяли «татарское лицо» ярмарки. Помимо купцов-мусульман и их приказчиков, самая большая группа мусульман на «торжище» состояла из приезжающих по сложившейся давней традиции на заработки татарских крестьян Казанской губернии и Сергачского уезда Нижегородской губернии. Трезвость, выносливость, неприхотливость и согласие на низкие расценки труда делали татар востребованными в хозяйстве ярмарки в качестве грузчиков, чернорабочих и прислуги.

Не всегда бытовые условия работников на ярмарке соответствовали необходимым нормам. Например, проблема жилья стояла на Макарьевской ярмарке весьма остро. По свидетельству современника, в начале XIX в. татары-чернорабочие спали на открытом воздухе.

Ограниченность источников пока не позволяет установить численность исламских богослужебных зданий в последнем ярмарочном комплексе (1809–1816 гг.). Можно с уверенностью утверждать, что у мусульман была давно построенная деревянная мечеть при Старом Гостином дворе, которую они в 1810 году, когда рассматривались планы перестройки зданий на территории ярмарки, хотели разобрать, а на ее месте поставить новое здание — каменное или деревянное.

Это подтверждается, в частности, свидетельством нижегородского гражданского губернатора, действительного статского советника, кавалера Андрея Руновского. Он писал в Контору строения Макарьевского Гостиного двора 11 июля 1810 года: «явился у меня казанский третьей гильдии из татар купец Юсуп Шафеев Шатунов с просьбою, чтобы впредь до перестройки мечети отвести близ нового Гостиного Двора место для построения на оном балагана (имеется в виду временное сооружение — авт.), в котором могло было бы в продолжение нынешней ярмонки отправлять богослужение по магометанскому закону…». Губернатор не возражал, более того — дал распоряжение Конторе строения выбрать «удобное близ нового Гостиного Двора место под построение балагана, для отправления в оном магометанского богослужения», а архитектору «сделать сему строению приличную фасаду».

Мусульман, приезжавших на ярмарку, устраивало то, что мечеть располагалась внутри торговых рядов («в коих там они татары торговали…»), являясь центром «мусульманской части» ярмарки. Предлагаемое по новому плану место находилось в отдалении от торговых лавок (что «создавало по магометанскому закону трудности», учитывая необходимость пятикратной молитвы в течение суток) да и сама местность, болотистая, поросшая кустарником, не устраивала прихожан.

Однако санкт-петербургское начальство не подтвердило распоряжение губернатора, ссылаясь на то, что План Макарьевского Гостиного двора уже утвержден и по нему «татарской мечети назначено особое место», а не то, что просили представители мусульманского прихода (на месте бывшей мечети).

После образования Духовного управления мусульман Европейской части России и Сибири (город Уфа), его глава, муфтий Мухаммеджян Хусаинов (1788–1824 гг.) взял под свой контроль общественное богослужение на «торжище» и назначил, согласно сведениям Ш. Марджани, имамом Макарьевской ярмарочной мечети своего родственника — ахуна Фатхуллу. Затем мулла Хабибулла Габделкаримов интригами добился через нижегородское губернское правление смещения ахуна и сам занял эту прибыльную в материальном отношении духовную должность (в начале 1800-х гг.).

Известно также, что муфтий М. Хусаинов назначил для ведения магометанского богослужения на торговый сезон 1810 года имама, мударриса и мухтасиба Абушахму Рахменкулова, указного муллу из деревни Калаевой Чистопольского уезда Казанской губернии. ОМДС распорядилось и о том, чтобы А. Рахменкулов «избрал себе для провозглашения азана способного человека», то есть нашел помощника в совершении религиозных обрядов. Учитывая решение ОМДС, нижегородский губернатор был вынужден отказать казанскому губернатору, который просил его разрешить отправлять богослужение на ярмарке избранному прихожанами соборному имаму и мударрису деревни Уры Царевококшайского уезда Хабибулле Хусейнову. И хотя губернатор не имел ничего против кандидатуры Хабибуллы, зная, что он пользуется большим авторитетом у татар-мусульман губернии, и даже дал соответствующее распоряжение местному городничему, ему пришлось распорядиться, чтобы объявили «Хусейнову и всем татарам решение муфтия» об отказе Хабибулле-ишану отправлять требы на ярмарке, что и было сделано после рассмотрения предложения губернатора в Конторе Макарьевского Гостиного двора.